Предыдущими описаниями я совсем не хотел произвести впечатления, будто эти типы часто встречаются in praxi в такой чистоте. Это некоторым образом только фамильные фотографии Гальтона (Galton), которые накопляют и тем самым непропорционально выдвигают общие и потому типичные черты, в то время как индивидуальные черты также непропорционально сглаживаются. Точное исследование индивидуальных случаев доказывает неоспоримо закономерный факт, что рядом с наиболее дифференцированной функцией в сознании всегда имеется и относительно детерминирует вторая, второстепенного значения и поэтому менее дифференцированная функция. Повторяя это для ясности еще раз, скажем: сознательными могут быть продукты всех функций; но мы тогда только говорим о сознательности функции, когда не только ее действие находится в распоряжении воли, но когда и ее принцип служит руководством для ориентирования сознания. Но последнее бывает тогда, когда мышление, например, не является хромающим вслед за обдумыванием и пережевыванием, но когда его способность заключения обладает абсолютной действительностью, так что логическое заключение в каждом данном случае служит мотивом, как и гарантией практической деятельности, не нуждаясь в какой-нибудь другой очевидности. Это абсолютное преимущественное положение эмпирически всегда принадлежит только одной функции и может принадлежать только одной функции, так как настолько же самостоятельное вмешательство другой функции необходимо вызовет другую ориентировку, которая, по крайней мере частично, будет противоречить первой. Но так как всегда иметь ясную и однозначащую цель ? является жизненным условием для сознательного процесса приспособления, то естественно исключается равное расположение второй функции. Вторая функция может поэтому иметь только второстепенное значение, что эмпирически постоянно и подтверждается. Ее второстепенное значение состоит в том, что она не считается в каждом данном случае единственно и абсолютно надежной и решающей, как главная функция, но скорее принимается во внимание как вспомогательная и дополнительная функция. Второстепенной функцией, конечно, может быть только такая функция, сущность которой не является противоположностью главной функции. Например, рядом с мышлением второй функцией никогда не может быть чувствование, так как его сущность находится в слишком сильной противоположности к мышлению. Мышление должно тщательно исключать чувствование, если только оно хочет быть действительным, верным своему принципу мышлением. Это, конечно, не исключает того, что существуют индивидуумы, у которых мышление стоит на одной высоте с чувствованием, причем оба обладают одинаковой сознательной мотивирующей силой. Но в таком случае дело идет не о дифференцированном типе, но об относительно неразвитом мышлении и чувствовании. Равномерная сознательность и бессознательность функций является поэтому признаком примитивного состояния духа.
Вторичная функция, согласно опыту, всегда такова, что ее сущность является иной, но не противоположной главной функции, так что, например, мышление как главная функция легко может соединяться с интуицией как вторичной функцией или так же хорошо с ощущением, но никогда, как уже сказано, с чувствованием. Интуиция, так же как ощущение, не противоположна мышлению, т. е. они не должны необходимо исключаться, потому что мышлению они не подобны по сущности в обратном смысле, как чувствование, которое, как функция суждения, успешно конкурирует с мышлением, но они являются функциями восприятия, которые оказывают мышлению желанную помощь. Поэтому, как только они достигнут одинаковой с мышлением высоты дифференцирования, они вызовут изменения установки, которая будет противоречить тенденции мышления. А именно, они превратят рассудочную установку в воспринимающую. Этим необходимый мышлению принцип рациональности будет подавлен в пользу иррациональности простого восприятия. Вспомогательная функция поэтому лишь постольку возможна и полезна, поскольку она служит главной функции, не предъявляя при этом требования на автономию своего принципа.
Всех типов, могущих встретиться в практике, касается основное положение, что они, помимо сознательной главной функции, обладают еще относительно сознательной вспомогательной функцией, которая во всех отношениях отличается от сущности главной функции. Из этих смешений происходят хорошо знакомые картины, например практический интеллект, который соединен с ощущением, спекулятивный интеллект, который проникнут интуицией, художественная интуиция, которая посредством эмоционального суждения выбирает и изображает свои образы, философская интуиция, которая с помощью сильного интеллекта переводит свое видение в сферу понимания и т. д.
Соответственно сознательному содержанию функций образуется также бессознательное группирование функций. Так, например, сознательному практическому интеллекту соответствует бессознательная интуитивно-эмоциональная установка, причем функция чувствования подвергается относительно более сильному торможению, чем интуиция.
Эта особенность имеет интерес, конечно, только для того, кто занимается практическим психологическим пользованием таких случаев. Для них важно знать об этом. Я часто видел, как врач тщетно старается, например, у исключительно интеллектуального развить эмоциональную функцию прямо из бессознательного. Такая попытка всегда должна терпеть крушение, так как она означает слишком большое насилие над сознательной точкой зрения. Если насилие удается, то отсюда происходит форменная навязчивая зависимость пациента от врача, только грубое пресекаемое ?перенесение¦, так как насилием пациент лишается точки зрения, т. е. его врач становится его точкой зрения. Но доступ к бессознательному и к наиболее подавленным функциям открывается, так сказать, сам собой и с достаточной охраной сознательной точки зрения, если путь развития идет через вторичные функции, а также, в случае рационального типа, через иррациональные функции. Л именно, они придают сознательной точке зрения такую предусмотрительность и способность проникать взглядом за возможное и происходящее, что благодаря этому сознание получает достаточную защиту от разрушительного действия бессознательного. Наоборот, иррациональный тип нуждается в более сильном развитии представленной в сознании рациональной вспомогательной функции, чтобы быть достаточно подготовленным для принятия удара бессознательного.
Бессознательные функции находятся в архаически-анималистическом состоянии. Их выступающие в сновидениях и в фантазиях символические выражения представляют по большей части борьбу или выступления друг против друга двух животных или двух чудовищ.